Иар Эльтеррус - Хранитель[СИ]
- Чего орешь? - недовольно отозвался орк, переворачиваясь на спину. - Ох и влупила, зараза!
Дарр, не веря собственным глазам, распахнул тлеющий, прошмаленный до самой кожи бешпет брата. Ничего себе! По абсолютно ровной коже расплывалось стремительно багровеющее пятно, полускрытое сажей с обгоревшей одежды. Синяк?! Дарр ошалело уставился на брата. Понятное дело, орки всегда отличались повышенной магической сопротивляемостью, но чтобы выдержать такое? 'Молния' попала прямо в грудь, он видел это собственными глазами. И кому, как ни ему, лучшему магу Воздуха на планете, не знать, что происходит с теми, кто принимает подобный удар в незащищенное тело?
- Живой... - Дарр обессиленно опустил руки.
- А что у тебя такое лицо, как будто ты недоволен? - спросил Сегар. - И вообще, помоги встать.
- Какой вставать? Я думал - труп. Когда молния в тело попадает, с другой стороны дырка минимум с кулак! - зачастил Дарр. - А ты вставать надумал.
Сегар с неодобрением посмотрел на брата. И что теперь? Лежать и не двигаться?!
- Видишь дырку? Нет? Тогда помоги встать.
Дарр подставил плечо, помог подняться. Сегар пошатывался. Удар оказался очень силен, и голова еще кружилась. Хорошо, что хоть ребра не сломало, синяком получилось отделаться.
- Ты не понимаешь, Сегар! В тебя попали 'молнией', я видел это своими глазами...
- Нет, это ты не понимаешь, Дарр! - перебил Сегар. - Я прекрасно помню, что в меня попали, и мой кафтан прекрасно мне об этом напоминает. Но вот он я, живой, дырок во мне нет. Видишь? Может меня спас Отец Степей, а может магия людишек слишком слаба для нас, я не знаю! Но стоять здесь и охать у нас времени вроде как нет!
Дарр кивнул, признав его правоту. Уничтоженный отряд - дело серьезное. Пусть и дарахцы, а для разбирательств их все равно на всякий случай в темницу бросят и пошлют запрос в Дарах. А когда всплывет сумма, в которую оценили их головы... Нет, уходить нужно немедленно. Сегар окинул дорогу взглядом и стал стаскивать тела людей в лес, вдаль от любознательных взглядов. Дай Отец Степей, отряд не успел никого предупредить, куда они направились. Если так, то пока тела найдут, они будут уже далеко.
Глава VI
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Бхирра, столица Абхикарры
Это меняло все. Или... должно было поменять. Этот момент оказался намного важнее даже, чем приход Хранителя, потому как приходит он по меркам мира часто, а признается в любви - невероятно редко. Вырвавшиеся однажды слова нельзя забрать, отменить, стереть из реальности, как набегающая волна стирает следы на песке. Их услышали; и услышал их именно тот человек, кому они предназначались. А они меняли все. Или... должны были поменять.
Эрнон не имел силы изменить прошлое, отменить совершенные ошибки. Ни первую, допущенную былым Владыкой и помешавшую Предназначению, что могло спасти Нилайх от катастрофы; ни вторую, что допустил Меч Предела, уничтожив план спасения, и поставившую мир на край пропасти. Нилайх оказался обречен на потрясения вне зависимости от того, что ответит Эрнон. Но вместе с тем, от его ответа зависело столь многое, что мир замер в ожидании. Слова Эрнона могли исправить ошибку, совершенную Хранительницей, и не сбросить Нилайх в пропасть, на краю которой он зашатался. Однако он не знал этого; откуда бы ему знать?
Разница в возрасте между Эрноном и Ирой составляла немногим больше десяти лет. Как раз столько, чтобы парень не казался ей уж чересчур взрослым, но одновременно мог служить опорой в незнакомом и страшащем ее мире. Однако он не мог защитить ее от всего, потому как в некоторых вопросах и сам вел себя как ребенок. Обычно возраст выражает опыт человека, но... не в этом случае. Откуда Эрнону, всю жизнь проведя взаперти, знать что есть любовь? Он не мог даже представить, что это, и предпочитал не представлять, потому как решил положить все силы на уничтожение дяди. А, может, он просто не встретил именно ту? В любом случае, Эрнон не мог ответить Ире взаимностью. Потому как нельзя отвечать взаимностью тому, чье появление для тебя - легенда, кто для тебя не женщина - Хранитель. А Хранителей не любят. Им покоряются. Или же... используют?
Тишина затянулась. Ира уютно устроилась в руках Эрнона и, закрыв глаза, сложила губы для поцелуя. Он оцепенел, с непониманием смотря на Хранительницу. Что же она говорит? Молодой маг не мог собраться с мыслями - что же отвечать? А ответ необходим, и необходим сейчас; Эрнон понимал, молчать не время, но вместе с тем нужно выбрать наиболее верные слова из всех возможных. И замешательство смешивалось со злостью - зачем? Зачем она это сделала? У них уже сложились приятельские, почти дружеские отношения, но теперь они разрушены, и восстановить их непросто, потому что если они сделают вид, что ничего не произошло, Ира не забудет, что говорила, а он не забудет, что слышал.
Время утекало, и Эрнон лихорадочно искал, что же сказать девушке, обхватившей его шею, признавшейся ему в любви. Искал - и не находил. А потому сказал то, чего говорить не стоило.
- Но... но ведь ты Хранитель!
Хуже этого можно было лишь сказать, что он не любит ее, но этого Эрнон, слава Творцу, не сказал. Хоть и подумал. Однако и сказанное не отличалось правильностью, сообразностью моменту. И мир, надеявшийся на лучшее, сорвался в будущее - теперь уже неопределенное, непонятное и оттого страшное. Проложенная колея оказалась сломанной, и Нилайх понесся по бескрайней ткани Судьбы в неизвестном направлении. Осталась лишь одна возможность для спасения; но теперь она требовала гораздо больших сил, крови и жертв.
Слова отзвучали, и достигли Хранительницы, сотрясением перепонок отозвались в самой глубине ее сознания. И возмутили - ведь именно это Ира считала присущим ей достоинством, и вместе с тем проклятием, поразившим вместо нее отца. А еще эти слова ее разозлили. Разве она виновата, что Дух Предела выбрал ее? Или теперь она обречена на жизнь без любви? Девушка резко открыла глаза, оттолкнула Эрнона, спрыгивая с мощных любимых рук, что так легко держали ее, посмотрела в любимые черные глаза и... не увидела там того, что хотела бы увидеть; прислушалась, и не услышала тех слов, что хотела бы услышать. Душа Хранительницы кипела, взрывалась от негодования и вместе с тем страстно желала: шагни вперед, обними меня и больше никогда не говори подобных слов! Не нужно извинений, не нужно других глупостей - просто обними! Но Эрнон не шагнул вперед, не обнял, и кипящий котел не выдержал плотно завинченной крышки, разорвался на осколки, выплескивая волны обжигающего пара...
